Вдохновившись этим благим намерением, движимый подлинной любовью к миру, христианин, поразмыслив, не может не встать пред решением неминуемо возникающего вопроса - какой должна быть его проповедь?  Краткое знакомство с историей миссионерских подвигов св. апостолов подсказывает ему необходимость проповеди жизнью по евангельским заповедям и посредством словесного научения. Но благовествование словом не всякому может быть под силу, т.к. подразумевает не поверхностное, а глубокое и всестороннее знание основ своей веры. Да и владение речью и способность внятно и доступно донести мысль не назовешь слишком распространенным даром. Не менее трудности для понимания представляет и проповедь жизнью. Укорененность европейской культуры в христианские традиции, законодательство и право,возросшие на основных библейско-евангельских заповедях «не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй», «почитай отца и матерь», порождают иногда и до сих пор высокие примеры морально чистой жизни и вне религии. Поэтому у многих вызывает недоумение необходимость веры, посещение храма тогда, когда и без того  исполняются требования второй части синайского законодательства. Тем более, почти всеми людьми, живущими вне религиозного опыта, христианство, церковность воспринимается лишь как следование строгой догме и скрупулезное исполнениезаповедей. Однако, вдумчивое и внимательное чтение Евангелия, всякого человека, видящего жизнь во Христе столь усеченной и обедненной, может привести в недоумение и замешательство. Совершенно очевидным становится, что Сын Божий воплотился и пришел на землю не для проповеди морали. Почти во всем, касаясь нравственной стороны религиозной жизни, Господь Иисус лишь повторил десятословие Моисея, которым и до Его пришествия руководствовался еврейский народ.

Да и нужно ли было явление в этом мире Бога в образе человека ради цели, с которой вполне справился бы и вдохновенный пророк? Печальная картина состояния человечества рисуемая на страницах Библии, где оно предстает уязвленным, больным грехом, стенающим от страха пред смертью и тлением после грехопадения и изгнания из небесного отечества, скорее вопиет о Спасителе, о Том, в чьей власти вернуть прежнее утраченное блаженство, нежели о проповеднике строгой морали. Исторические сведения, говорящие о повсеместном упадке нравственности и смысла существования людьми античного мира в преддверии пришествия Христова красноречиво свидетельствуют о мрачном тупике, вывести из которого было не под силу философу и мудрецу.Честный, бескомпромиссный взгляд на свой внутренний духовный мир всякого ревностного подвижника моральной жизни по исполнению внешних правил приличия и закона убедит в существовании там тьмы, целого вулкана страстей и порочных пожеланий при видимой порядочности и лоске показной добродетели. Увиденное, опаляющее стыдом мрачное состояние не может не вызвать искреннего желания в явлении подлинного Света и Гармонии. Новая, обновленная жизнь, свободная от рабства греху, тяготящего рока смерти, ожидаемая ветхозаветными праведниками, искомая всеми лучшими представителями человечества и явилась тем даром, который принес воплотившийся Бог.«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3.16). Слова «вечная жизнь», «Царство Небесное», заключающие в себе столь дорогие и сладостные сердцу христианина понятия и наполняющие его в труде и подвиге надеждой и силой, для очень многих людей, стоящих вне церковной ограды, представляют нечто,могущее открыться, быть ощутимым только за гробом. Но призыв и вместе величайшее откровение, которым началось Евангелие Христово «покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.4.17), утверждает его реальность, осязаемость, делает возможным вхождение в него сейчас, здесь, на земле. Чем еще, как не этой причастностью ему, ощущением его присутстствия во внутреннем храме сердца можно объяснить горение преподобных, скитающихся по пустыням и скрывающихся в пропастях земных, твердость мучеников, бесчувственных к самым страшным пыткам и казням, неутомимость апостолов и святителей, проповедовавших среди множества опасностей Слово Божие? Где же оно, это Царство, проповеданное как приблизившееся пришедшим Спасителем? Где источник, из которого черпали мужество и энергию борцы веры, подлинные аристократы духа, побеждая все препятствия лукавого и враждебного мира и саму смерть? К удивлению, и, наверное, разочарованию всех, кто любит отвечать на призыв посетить богослужение: «У меня Бог в душе!», оноткрывается, становится видимым в Церкви. Это поистине новый Рай, Небесное и вместе земное царство Бога, которое объемлет собой живущих и воинствующих, и отшедших и прославленных христиан. Некогда в насажденном на востоке Райском саду первый человек лицом  лицу общался с Богом, имел Его своим наставником и отцом, наслаждался единством и гармонией со всем прекрасно устроенным миром, не страдая от раздирающих противоречий и внутри себя. Вкушая от древа жизни, был непричастен смерти, тлению и болезням. Наделенный свободой, человек совершил роковую ошибку, отринув послушание Создателю, отвергнув любовь Небесного Отца, захотел стать равным Богу без Него, без труда и духовного совершенствования. Изгнанный из Рая, жизнь в котором для него, прятавшегося от Бога, была уже невозможна, человек стал пленником смерти, рабом греха, внутренне раздробленным. Господь Иисус, пришедший на землю для искупления и избавления людей, стал Новым Адамом, породив через покаяние от воды и духа новое человечество, «Род избранный, царственное священство, народ святый, люди, взятые в удел … некогда не народ, а ныне народ Божий, некогда непомилованные, а ныне помилованы» (1 Петр. 2.9-10). И, подобно первому ветхому Адаму, по сотворении введенному в рай, Христос и всех, уверовавших в Него, вселил в новый райский сад – Церковь. Человеку в Церкви снова была дарована возможность единства, столь вожделенная и искомая им. На протяжении всего своего существования в падшем состоянии люди искали и жаждали единства, объединялись в города, пытаясь скрепляться союзом общего для всех закона. Но, будучи не в силах победить в себе греховный, препятствующий подлинному объединению эгоизм, выражающийся в бесконечном противопоставлении себя другому, они не смогла достичь этой высокой цели. «У людей не было бы ни разделения, ни раздоров, ни войны, если бы грех не рассек естества», - говорит свт. Василий Великий, и «это главное в Спасителевом домостроении во плоти – привесть человеческое естество в единение с самим собою и со Спасителем и, истребив лукавое сечение, восстановить первобытное единство подобно тому, как наилучший врач целительными врачествами вновь связывает тело, расторгнутое на многие части». Лишь в Церкви Господь даровал людям возможность подлинного единства, соединив всех в Себе и составив из верующих в Него нерасторжимое Тело Христово: «Так мы многие составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены» (Рим. 12.5). Скрепляющей, могучей силой, претворяющей множество разных, непохожих друг на друга личностей в монолит Христова Тела, является открытая воплотившимся Спасителем Божественная любовь: «Пусть любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет» (Ин. 17.26). По мысли свт. Иллариона (Троицкого) «в приведенных словах Христа истина Церкви поставлена в самую тесную связь с тайной Пресвятой Троицы. Люди, вступившие в Церковь и возлюбившие ее, подобны трем Лицам Пресвятой Троицы, которых Их любовь соединяет во едино существо». Вместе с тем в этом новом едемском саду Господом было насаждено и древо жизни – Таинство св. Евхаристии, или Благодарения. Оно было даровано Христом прежде Его вольных страданий и искупительной крестной смерти – на Тайной Вечере, в присутствии лишь самых верных  ближайших учеников. Им была дана заповедь: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22.19). «Вечеря Господня», «приношение», «преломление хлеба», «Трапеза Господня», «возношение», «литургия» - все эти слова, обозначающие величайшее Таинство и дар Бога человеку – причащение Его Тела и Крови – в разное время, от начала бытия Церкви и до сего времени волновало и волнует сердца христиан, наполняя их радостным трепетом и надеждой. Вкушение Тела и Крови Христовых, преподаваемых под видом хлеба и вина, соединяет верующих с Богом самым теснейшим и реальным образом, претворяя их в Его сотелесников, делая плотских, немощных людей причастниками Божества. И вот уже две тысячи лет христиане собираются в Церковь, чтобы совершить по заповеди Божией это воспоминание и вместе с тем стать сотрапезниками Вечери Господней сейчас, теперь. Именно это богослужебное собрание ради самой величайшей цели на земле выявляет природу Церкви как единого, нерасторжимого тела, в жилах членов которого по причащении течет Кровь Христова, делает зримым, осязаемым единство тех, кто, преодолевая постоянные мысли и заботы о себе, молится «едиными устами и единым сердцем» о явлении чуда преложения. Собрание всех вместе, единство молитвы и устремления чувств – необходимое условие, при котором только и возможно это подлинно всеобщее богослужение, проповедающее о Жертве Христовой. К этому призывает и сама форма литургической молитвы, предлагаемая всегда во множественном числе, возносимая от лица всех и не оставляющая лазеек для мелких частных интересов. Действительно, лишь в преодолении греховной самозамкнутости, в борьбе с эгоизмом и себялюбием возможно вхождение Того, Кто отдал Себя «за жизнь мира» (Ин. 6.51), всех и каждого. «Иже общая сия и согласныя даровавый нам молитвы, иже и двема, или трем, согласующимся о имени Твоем, Сам и ныне раб Твоих прошения к полезному исполни…», - молится священник за малой ектенией после второго антифона. О том же духовном единстве всех просит священник за литургией свт. Василия Великого сразу по преложении хлеба и вина в Тело и Кровь: «Нас же всех, от единого Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друг ко другу, во единого Духа Святаго причастие». Литургия, раскрывающая Церковь как явление в этом мире Царства Небесного, соединяет нас в приобщении Божественных Тайн не только друг с другом, но и со всеми святыми и почившими братиями и сестрами нашими. «Еще приносим Ти словесную сию службу, о иже в вере почивших праотцех, отцех, патриарсех, пророцех, апостолех, проповедницех, евангелистех, мученицех, исповедницех, воздерженницех и о всяком Дусе праведнем в вере сончавшемся. Изрядно о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии». Первосвященник по чину Мелхисидекову, Новый Адам Христос дал обновленному Им человеку утраченное некогда ветхим праотцом – подлинное священство в приведении к совершенству всего сотворенного и понимании мира как жертвы Богу. Наделив его властью служения, которая  «велика и страшна и самем Небесным Силам», и дерзновенного возглашения от лица всего мира «Твоя от Твоих Тебе приносящее о всех и за вся», сливаться в едином славословии Бога с хором ангелов, воспевая и вместе восхищаясь неотступной любовью Его к нам, ищущему нашего спасения и соединения с Собой: «С сими блаженными Силами, Владыко Человеолюбче, и мы грешнии вопием и глаголем: Свят еси яко воистину и Пресвят, и несть меры великолепию святыни Твоея… яко правдою и судом истинным вся навел еси на ны: создав бо человека … положил его еси в Раи сладости … умерщвленна же своими прегрешениями, изгнал еси Твоим праведным судом. Не бо отвратился еси создания Твоего в конец, пророки послал еси, Ангелы поставил еси хранители, егда же прииде исполнение времен, глаголал если нам самем Сыном Твоим…» Новая жизнь, открывающаяся в Церкви и становящаяся видимой в Таинстве Царства – Евхаристии - и есть та проповедь, которая может открыть горизонт узкой зацикленности и неживотворящей по настоящему моральной деятельности. Она должна стать источником воды живой для жаждущих среди пустыни современного самозамкнутого, задыхающегося в эгоизме мира. Вместе с тем «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 1.12). Подав все необходимое для спасения и вечно жизни, Господь ждет ответа от каждого, ищет соработничества, жаждет с нашей стороны подвига.